«Но есть упоенье в позоре
И есть в униженьи восторг».
Валерий Брюсов.
Она ко мне пришла и говорила здесь,
Вот в этой комнате, у этого окна:
— Любимый! милый мой! убей меня! повесь!—
Тебе я больше не верна!
Ты удивляешься, растерян ты теперь?
Не оскорбила ль я тебя? О, не скрывай!
Мы разошлись с тобой… Я мучилась… Поверь,
С тобой я потеряла рай.
Ты разлюбил меня,— я вижу по глазам,—
О! мне твои глаза не лгали никогда…
Ты честен, справедлив! и ты согласен сам:
Я отгадала, милый? да?
Я все тебя люблю по—прежнему! ты — мой!
И я… я вся — твоя! Нет, впрочем, не совсем:
Уж пятеро — с тех пор! — повелевали мной!..
Но… оскорблять тебя зачем?..
Зачем? ведь это — грех! о, я теряю ум,
Ты знаешь, извини меня: нет больше сил,
Я больше не могу… устала я от дум…
Ты все ж мне близок, дорог, мил!
Я все еще тебя люблю, люблю… Увы,
Теперь уж я не та… о, нет, совсем не та,—
Теперь я… падшая! Позволите ли Вы
У Вас побыть, моя Мечта?!
Вы слезы видите, ведь Вы добрее всех…
Простите, не могу: я плачу… ничего!
Наплюйте мне в лицо: ведь я одна из тех,
Которых… Тяжко!.. одного
У Вас молю: чуть-чуть Вы любите меня?
Мне, впрочем, все равно; Я все еще люблю!
О, бейте, мучайте несчастную, гоня,—
Все, что хотите, претерплю!..—
Я на слова ее молчать уже не мог
И руку, застонав, над нею я занес,
И захотелось мне ей дать удар в висок
При виде этих красных слез
— Ударь! ударь меня! ты видишь — жду, молю!—
Она шептала мне с неистовой тоской:—
Но все-таки люблю! ты слышишь? — я люблю!
И мой ты! слышишь?! — мой!!. —
Возненавидел я ее в мертвящий миг
И, проклиная дико, крикнул: «С глаз долой,
Змея проклятая! о, я тебя постиг:
Ты издеваешься над мной!
Уйди! уйди скорей! — все кончено! позор
Пусть упадет теперь на голову твою!..»
И вот она ушла, потупив грустно взор,
Сказав в последний раз: люблю.
1906.