1856 г.
Маяк
Бури шумел порыв,
На море бунтовал.
Пенный вал, накренив
Корабль, его обломал.
Тёмная злая ночь
Скрыла звезды с луной.
Готовы все изнемочь,
Путь утерян морской.
Мелькает издали луч —
С башни огненный глаз:
Снова корабль могуч,
Выправлен руль как раз.
Свободе
Зачем ты в венах, кровь, кипишь
И, смелость, с уст слетаешь?
Зачем в глазах, слеза, блестишь
И, сердце, замираешь?
Небесный ангел мне явил
Свой образ с небосвода,
И чувства мне воспламенил,
И ангел тот — свобода!
Навек я твой и ты моя, —
Немыслима разлука.
Отстанет рабство от меня
И вместе с ним вся мука.
Нет сил, что могут разлучить
Меня с тобой: ни горе,
Ни боль, ни нищета — сдавить
Не в силах, нас поссоря.
Свобода ! будешь ты моей !
Ты, дар небес, когда мне
Печально, гонишь грусть своей
Улыбкой. Горя камни
Легчишь и силы мне даёшь,
И муки уменьшаешь.
О, знаю я — ты не уйдешь,
Я не уйду — ты знаешь.
(«Вестн Дня», Ревель.)
Тайный праздник тары
В зелёной дубраве, где ветер гудит,
И шопот, и шелест, и шорох бежит,
И пламя ближайших готово обжечь,
И брошен в то пламя весь в ржавчине меч.
То жертву приносит холопов толпа:
Погасшие взоры и в ранах стопа.
В кровь плечи изранил им рыцарский хлыст.
И руки, и ноги трясутся, как лист.
Но сердце не узник, душа — не сугроб…
Оков безразличья не знает холоп…
Вот Таре приносят козла из леска,
Жрецы шлют народу кусочки куска.
Из племени Калева держит мудрец
Горячее слово про прежнее. Жрец
Расцвет вспоминает, а также и тьму,
Пред Тарой хвалу возглашает уму.
Восторженно щеки пылают рабов,
И юность в них пышет от праведных слов;
Под крови кипенье, под пламя ланит,
И арфа рокочет, и песня звенит.
И дремлют красоты, и гаснут костры,
И молкнут напевы, и тлеют дары,
И дремлющих веки — под крыльями снов,
Таящих красу золоченых веков…
Когда ветер утром в листве загудит,
Поэзия рабства ночная слетит,
Вставайте, вставайте: к работе зовут
Надсмотрщики злобно. Упорствует труд.