1889 г.
Весенняя истома девушки
Комаров жужжанье за окошком.
Гул весенний давит грудь немножко
Как в воде испуганные рыбы,
В молодой груди истом изгибы…
Я в соблазнах слабну, слабну…
Вёсла на волнах реки подъяты…
Слышишь, смеха звонкого раскаты?
Оба, видно, веселы, здоровы…
Руки шею обнимать готовы…
Я в соблазнах слабну, слабну…
Прядь волос на грудь бросает тени
Кто во сне мне обнажал колони?..
Страшно мне! щека стыдом алеет,
От желаний смутных ум мутнеет…
Я в соблазнах слабну, слабну…
Комаров жужжанье за окошком.
Гул весенний давит грудь немножко
Как в воде испуганные рыбы,
В молодой груди истом изгибы…
Я в соблазнах слабну, слабну…
Апатия
Устав от солнца, я ушёл от света.
Мне надоела женщина — ракета,
Мадонна тоже. Тихо в настоящем.
Не опьянею впредь вином дрожащим
От женской нежности, волос и тела —
Будь худенько оно или дебело…
Иду я в шуме улиц мимо, мимо
Добычи ждущих, чьё лицо из дыма
Все в пудре, словно в перхоти, чьи щеки
Накрашены, в глазах фальшивы токи,
Кто бродят, как фигурки в кино-фильме,
Банальною походкой в говорильне ….
Устал от взятий и от отдаваний,
От всех грызущих тело мне желаний,
От угнетающего зло вампира,
Кто пьёт мне кровь и ест мой пот. Прочь с пира!
Тебе на ужас, грозный сфинкс, иглою
Я на смерть проколю тебя с собою!
Вне меня
Будь вне меня, о прохожий труп.
Кто надоедлив и сплинно — туп.
В плесени люди живут себе,
Парничают в своей борьбе,
Смерти и жизни боясь равно,
Сердце восторгом не озарено.
Где ты, соблазн, влекущий всех?
В чьей ты душе, красивый грех?
Ах, вне меня ты, торговый свет,
Туз, утонувший в счетах, твой бред,
Полный мильонов, боязнь воров,
Грабящих тысячи из шкафов…
Улицы всюду — и там, и тут —
Песни неслыханные поют,
Толпы народа, за жизнь борясь,
С будущим деют благую связь…
Серая жизнь вне меня. Не внемля
Жизни, смотрю: плеснеет земля,
Тихнет огонь средь горных стран,
Гаснет и тлеет в горах вулкан.
Оргии только во мне кипят,
Бокал оценённый поднять я рад,
Взяв на чело венок богов,
Танцев безумных бросая зов…
Возрождение
Я в огнях — они пылали! —
Гнева, радости, печали
Выпеплен, развеян в ветре.
Дева, прах геройской смерти
На костре целуй. Сонм штормов
Только изменил мне формы,
И бокал наполнен снова.
Вновь любовь любить готова.
Сердце, возродясь, пьянеет
И, пылая, огневеет.
Экстаз
Ты накопилась у меня в крови, богиня.
Как солнце луч свой погружает в море, ныне
Ты в море тела моего бросаешь взоры.
Теперь исчезли все границы и затворы.
Что мы иное, как не капли в раздвоеньи?
Не два звена теперь в своём соединеньи?
Ах, как чудесно друг от друга быть в дурмане!
Ах, как уютно плыть в безмолвии, в нирване!
Пусть косы страсти скосят в нас греха полоски,
Пусть раскачаются в нас крови отголоски, —
Ведь, мы — как хмель. Полны мы страсти без предела.
Из нас друг другу каждый — бог души и тела.
Весною
Затоплен угол мой весенним ароматом.
Невеста в подвенечном платье — сад.
Сирень — паломница с бескровным диком мятым
В цветах и листьях сотни пчёл шумят.
Нам опьянительные дни даны и ночи.
О, женщина застенчивая, нам
Учиться б у цветка: стесняться он не хочет
Работы пчёл. Сок спеть не оскудеет там.
Осенне-светлая ночь
Я ли, ходящий твоей дорогой,
Полная желчи луна? С неба нудно
Мумией смотришь, пророча строго
Гибель всему, — лик с тонущаго судна…
Все, что на время, никлое долу,
В голую ночь ты сосёшь без препоны.
В яде намокли столицы, села.
Звезды — тропичных краёв скорпионы.
Я ли, чьи щеки бледны, и взоры,
Точно могилы, тебя поглощают,
Я ли из гроба, под строф узоры,
Белый бессмертный труп я ль вынимаю?
Мне ль, кто несёт гниющую падаль
С неба, источника мирнаго пира,
Сбросить с души свободной надо
Ткань ароматную — сети вампира? . .
Я ли, ходящий твоей дорогой,
Полная желчи луна? С неба нудно
Мумией смотришь, пророча строго
Гибель всему, — лик с тонущаго судна…
Отдаванье
Мне влиться хочется в тебя… Как солнце в море
Грузится на закате в звонком хоре
Лучей, рассыпав с шеи ожерелье,
Так, женщина, тебе себя хочу я
Отдать, деля миры. Дождь поцелуев, —
Любовь моя, — журчит тебе свирелью.
Мне влиться хочется в тебя… В ручье объятий
Твоих я утонул бы без изъятий,
Всё отдал бы тебе. Златыми днями
Опять бы усладился, сновиденья
Вернул бы вновь, все наши опьяненья…
Как поцелуйный дождь, любовь над нами.
Придёшь опять, моё желая тело,
Весёлая малютка и болтунья…
В крови — моря, в глазах — лучи июньи.
Тебе я рад:
Ты нежных слов любви не говоришь мне.
Так легче, ведь, любить, о дорогая,
Без дум себя друг другу отдавая.
И нет для нас преград.
Все позабыть, уйти, тебя покинув,
Как блеск, остывший в небе в час рубинов…