Александру Толмачеву
1.
В мимозах льна, под западные блики,
Окаменела нежно влюблена,
Ты над рекой, босая и в тунике,
В мимозах льна.
Ты от мечтаний чувственных больна.
И что-то есть младенческое в лике,
Но ты, ребёнок, слабостью сильна.
Ты ждёшь его. И кличешь ты. И в клике
Такая страстность! Плоть закалена
В твоей мечте. Придёт ли твой великий
В мимозы льна?
2.
Окаменела, нежно влюблена
И вот стоишь, безмолвна, как Фенелла,
И над тобой взошедшая луна
Окаменела.
Твоё лицо в луненьи побледнело
В томлении чарующего сна,
И стало все вокруг голубо-бело.
Возникнуть может в каждый миг страна,
Где чувственна душа, как наше тело.
Но что ж теперь в душе твоей? Она
Окаменела.
3.
Ты над рекой, босая и в тунике,
И деешь чары с тихою тоской.
Но слышишь ли его призыво-крики
Ты над рекой?
Должно быть, нет: в лице твоём покой,
И лишь глаза восторженны и дики,
Твои глаза, колдунья под луной!
Воздвиг камыш свои из речки пики.
С какою страстью бешеной, с какой
Безумною мольбою к грёзомыке —
Ты над рекой!
4.
В мимозах льна олуненные глазы
Призывят тщетно друга, и одна
Ты жжёшь свои бесстыжие экстазы
В мимозах льна.
И облака в реке — то вид слона,
То кролика приемлют. Ухо фразы
Готово различить. Но — тишина.
И ткёт луна сафировые газы,
Твоим призывом сладко пленена,
И в душу льнут ея лучи-пролазы
В мимозах льна.
5.
Ты от мечтаний чувственных больна,
От шорохов, намёков и касаний.
Лицо как бы увяло, и грустна
Ты от мечтаний.
Есть что-то мудро-лживое в тумане:
Как будто тот, но всмотришься — сосна
Чернеет на офлёренной поляне.
И снова ждёшь. Душе твоей видна
Вселенная. Уже безгранны грани.
Но это ложь! И стала вдруг темна
Ты от мечтаний!
6.
И что-то есть младенческое в лике,
В его очах расширенных. Чья весть
Застыла в них? И разум в знойном сдвиге
И что-то есть.
Что это? смерть? издевка? Чья-то месть?
Невидимые тягостны вериги…
Куда-то мчаться, плыть, лететь и лезть!
К чему же жизнь, любовь, цветы и книги,
Раз некому вручить девичью честь,
Раз душу переехали квадриги
И что-то есть.
7.
Но ты, ребёнок, слабостью сильна,—
И вот твой голос тонок стал и звонок,
Как пред тобой бегущая волна:
Ведь ты — ребёнок.
Но на форелях — розовых коронок
Тебе не счесть. Когда придёт весна,
Не всколыхнуть сиреневый просонок,
И в нем не счесть, хотя ты и ясна,
Спиральных чувств души своей! Бессонок!
Готовностью считать их — ты властна,
Но ты — ребёнок…
8.
Ты ждёшь его. И кличешь ты. И в клике —
Триумф тщеты. И больше ничего.
Хотя он лик не выявит безликий,
Ты ждёшь его.
И в ожиданьи явно торжество,
И нервные в глазах трепещут тики,
Но ты неумолимей оттого;
Раз ты пришла вкусить любви владыки
Своей мечты, безвестца своего,
Раз ты решила пасть среди брусники,—
Ты ждёшь его!
9.
Такая страстность. Плоть закалена.
Во мраке тела скрыта ясность.
Ты верою в мечту упоена:
Такая страстность.
Тебя не испугает безучастность
Пути к тебе не знающего. На
Лице твоём — решимость и опасность.
И верою своей потрясена,
Ты обезумела. И всюду — красность,
Где лунопаль была: тебе дана
Такая страстность.
10.
В твоей мечте придёт ли твой великий?
Ведь наяву он вечно в темноте.
Что ты безумна — верные улики
В твоей мечте.
И вот шаги. Вот тени. Кто вы, те?
Не эти вы! но тот,— единоликий,—
Он не придёт, дитя, к твоей тщете!
Высовывают призраки языкѝ
И прячутся то в речке, то в кусте…
И сколько злобы в их нещадном зыке —
К твоей мечте.
11.
В мимозах льна — ах!— не цветут мимозы,
А только лён!.. Но, грёза, ты вольна,
А потому — безумие и слёзы
В мимозах льна.
Да осветится жизнь. Она тесна.
В оковах зла. И в безнадежьи прозы
Мечта на смерть всегда обречена.
Но я — поэт! И мне подвластны грозы,
И грозами душа моя полна.
Да превратятся в девушек стрекозы
В мимозах льна!
Петроград.
1915. Января 20-го.
Толмачев, Александр — поэт, участник сборника «Винтик» (1915).
Фенелла — одноименная опера на российской сцене, муз. Даниэля Обера, либретто Жермена Делавиня, оригинальное название «Masaniello, ou La muette de Portici» — фр. немая из Портиччи.