1861 г.
Звон-перезвон
Цветного блеска полон луг.
Повсюду ликованья звук
И зыбь, и колыханье.
Не оторву от луга глаз:
Весь воздух, как единый глас, —
В нем звон и трепыханье.
Что видит глаз, что слышит слух,
Мне в душу веет, точно пух.
Блеск, звоны, перезвоны.
Избыток жизни давит грудь,
Всей грудью хочется вздохнуть,
Чтоб сбросить все препоны.
Душа вскипает. Красоту
Давленья песнею почту, —
От песни станет легче.
Петь с голосами на лугу
Я голоса не берегу
Под звоны птичек певчих…
Корчма
Эту ветхую избушку
Ветер на бок повалил:
Удержать её на месте
У подпорок мало сил.
Упадая, на соседку —
На корчму — взглянула зло,
Будто та была виною,
Что избе не повезло…
(«Посл. Изв.», Ревель.)
Пресыщение
Мне смерть страшна, пока иду вперёд,
Живя и собирая впечатленья,
Пока меня волнуют все движенья,
Которые показывает жизнь мне.
Я думаю, когда в земной отчизне
Познаю все, страх смерти испарится, —
Я буду к смерти жадно сам стремиться
И видеть в ней потребность в свой черед.
Развалины
На покатой пожне,
Где ручей течёт,
Тихая берёза
Без подруг растёт.
Длинною макушкой
Издали она
Через луг в деревню
Каждому видна.
Свежий ключ струится
Под берёзой той,
Он струится тихо,
Солнцем залитой.
Там останки бани
Спят над ручейком,
Под покатой пожней,
Тронутой песком.
Только это признак,
Нет иных. Туда
Воду пить приходят
Изредка стада.
Ах, не без значенья
Даже эта глушь,
Мертвенная с виду
Средь осенних луж.
У берёзы скорбной
Полон боли взор,
Взор, смотрящий тихо
На заросший двор.
Смотрит, будто ищет
То, что было там,
В памяти скрывая
Грустное мечтам.
И когда шумливо
Ветер налетит,
Никлая берёза
Шепчет и грустит.
Шепчет, будто ветру
Что-то говоря
Обо всем, что время
Причинило зря.
Так же, как берёза,
Плачет и ручей,
Плачет он томяще
Влагою своей.
Да, у них есть много
Дум, — всех не избыть.
Груз воспоминаний
Можно ли забыть?
На покатой пожне
Под берёзой той
Тихая избушка
Дремлет над водой.
Где теперь лишь рухлядь,
Счастлива была,
Никому быть лишней
Хата не могла.
Вдалеке от барских
Блещущих хором,
От большой деревни
С плачущим рабом
Счастлива избушка.
Но не без труда
Там она возникла,
Где ручья вода.
Жил в ней поселянин
Со своей женой,
Жил он беззаботно,
Не знаком с бедой.
Он трудился честно
И себя кормил,
Огород устроил,
Не жалея сил.
Жизнь не золотая,
Правда, но мужик
Старостиной палки
Ведать не привык.
Не мешая людям,
Тихо жил себе
Со своей женою
В маленькой избе.
Днём работал летом
По чужим полям,
Не сидел без дела
И по вечерам.
Все его соседи
Звали бондарем.
Он названье это
Заслужил трудом.
Покупал для кадок
Доски из берёз,
На салазках в волость
Эти кадки вёз.
Так как у супругов
Не было детей,
Им жилось получше
Крепостных людей.
Так летели годы,
И у бондаря
Время стан склонило,
Кудри серебря.
Думал старый: «Будет
Всё, как было, впредь,
Что ему удастся
В хатке умереть».
Но обманет вскоре
Наша жизнь всех нас:
Ах, беда нагрянет
И в нежданный час.
Разве туча с градом
Мыслит о цветах?
Разве рок печётся
О людских мечтах?
Вот в именьи умер
Старый господин,
Помогавший бедным
Целый ряд годин.
Облегчавший нужды,
Как умел и мог.
В душах благодарных
Цвёл ему цветок.
Стало по иному
После смерти той, —
Новые порядки
Барин ввёл другой.
Барщина на волость
Распростёрла власть,
Разные налоги
Стали, просто страсть!
Самое ж плохое
Было впереди:
Новый бань не любит,
Спорь-ка с ним, поди!
Оттого разослан
Волостью приказ:
Банные избушки
Разломать как раз.
Много-много плача,
Много-много слез
Бедным поселенцам
Тот приказ принёс.
Только кто же видит
Слезы бедняков?
Ах, кому охота
Быть за голяков?
Эта весть домчалась
И до бондаря,
Но не верил старец
Думал: «брешут зря»…
Но не верил старец,
Думал: «это вздор».
Сердце все же билось
Жутью с этих пор.
Как он испугался,
Растерялся как.
Видя, как избушку
Рушить стал батрак!
Он молил пощады
Барского раба,
Только безответной
Та была мольба…
А жена стояла,
Тупо онемев,
Без одной слезинки,
Молча побледнев.
А когда работу
Кончили «они»,
Умерла старушка,
Скоротала дни.
Запахнулись годы
В полы злых времён
Вдоль немых развалин
Слышен бури стон.
Ныне, как и прежде,
Все они стоят,
Людям не мешают,
Да и не хотят . . .
Все шумит берёза,
В ветре чей-то крик,
Будто умоляет
Палачей старик.
Катится из глуби
Маленький ручей —
Символ слез старушки
И её речей.
Жалобы печально
Точат старики.
К небу вьются пени,
Полные тоски.
К благостному Богу
В синих небесах,
Кто сказал когда-то:
— «Суд в моих руках».
Сонет
Душа кипит, но скован мой язык.
Твои слова всю грудь мне раздавили.
Твой облик уничтожить я не в силе:
В моих воспоминаньях он возник.
К тебе стремятся помыслы. Твой лик
Влечёт к себе. О, если б вместе были
И ты, и я! Лечу в мечтах сквозь были,
Путём Поэзии к тебе проник.
В моих сонетах — боли и надежды.
Возьми прочти и разберись сама, —
Освободишь иль обречёшь страданью.
Раз на любовь мою не дрогнут вежды,
Пощады не молю: пусть будет тьма, —
На боль мою не обращай вниманья.