Их было так много, так много,
И не было ни одного,
Который бы нежно и строго
Коснулся ума твоего.
И попросту, тайной инерце
В угоду, к тебе подойдя,
Прослушал бы чистое сердце,
Как лилию после дождя.
В своей целомудренной грусти
Презрительностью весела,
Уздала взбешённых в разнузде —
Спасая, спасти не могла…
Погибшим не ведать спасенья!
Нельзя самогибцев спасать!—
И гибли они в исступленьи,
Способные лишь погибать!..
Да, гибли, и вот, погибая
В безрáзумной тине услад,
Тянули тебя, дорогая,
За твой милосердный канат…
Да, гибли и, гибнув, в захлёбе,
Кричали: «Цепляйся за нас!»
И в самоубийственной злобе
К тебе приближали твой час.
Но — тронутая недотрога —
Ты гневно швырнула канат.
Их было так много, так много,
Был каждый собой виноват.
1915. Июнь.
Эст-Тойла.