Я умру в наступившем году,
Улыбаясь кончине своей…
Человек! ты меня не жалей:
Я ведь был неспособен к труду —
Я ведь сын тунеядных семей.
О, я сын тунеядных семей!
Чем полезным быть людям я мог?
Я в стремлениях властен, как Бог,
А на деле убог, как пигмей…
Человек! ты меня не жалей.
Сколько стоят пустые стихи —
На твой взгляд эта пёстрая ложь?
Ничего или ломаный грош…
Отвернись, человек: в них грехи,
А грехи-то твои, коль поймёшь…
Но перу, призывавшему мразь
К свету, правде, любви и добру,
Почерневшему в скорби перу,
Дай пожить, человек, и, смеясь,
В наступившем году я умру.
Петербург. 25 дек. (6 янв.)
Как хорош сегодня гром утрá!
Бледно-розовы тона…
Как бежит привольно Иматра —
Образец для полотна!
Жизнь долга, жизнь без любви долга…
О, куда зовёт мечта?
И терзает сердце иволга,
Как дней давних красота.
24 декабря
Душа пророчит, как оракул,
Мне ледяные вечера.
Как раньше я алмазно плакал!
Как плакал тускло я вчера!
Ты не придёшь, не забрильянтишь
Моей источенной слезы:
Я для тебя, как вешне–ландыш,
Как чолн — для влажной бирюзы…
Петербург
Непонятый, осмеянный, все ближе
Я двигаюсь, толкаемый, к концу…
О, бессердечье злое! удержи же
Последний шаг к костлявому лицу!..
Святой цветок божественных наследий
Попрала ты кощунственной стопой,
И не понять тебе, толпа, трагедий
Великих душ, поруганных тобой!
Петербург
Смотрю ли я на водяныя стали,
Безмолвный сфинкс на запустелом мысе,
Туда, туда — в оранжевыя выси!
Туда, туда — в лазоревыя дали!
Опять душа полна стрелистой рыси…
Мне хоры грёз, и жизнь, и воздух дали
Всегда вдыхать лазоревые дали,
Всегда впивать оранжевые выси.
Апрель.
Задремли, милозвездочка!
Отдохни, милоласточка!
В сновидении розовом
Колыхайся всю ночь.
Да бегут тебя горести,
Да хранят тебя радости…
Если в яви нет счастия,
Наше счастье — во сне.
Так пейзажи печальные,
Заурядно-унылые,
Украшает причудливо,
Взор чаруя, туман.
Ноябрь.
Своевременно вписано в альбом О.К.Фофановой, старшей дочери поэта. — Примечание автора.