Шумел, кипел, бурлил весёлый зал.
Как нимфы, девушки качались
И розовато озарялись.
Шолк юные их формы покрывал.
На хорах музыкой бросались
Вниз водопады разных инструментов.
О, танцев пьяные ряды моментов!
Под лаврами стоял он в стороне
Со скорбью, чуждою веселья.
Я девушки, как ожерелье,
Шли мимо прислонённого к стене.
И словно чуждое похмелье
Ему казался этот бал и гости,
Застывшему, как в безответном тосте.
Не знаю — как, но обернулся он.
Ах, Боже Мой! как бы из детства
Мотив, забытый, полный девства,
К нему во взор вплывал сквозь тихий сон:
С улыбкой, чуждою кокетства
Мечтательно сидела дева в лени
И руки положила на колени.
Она сидела, голову склонив
И устремляя вдаль совзорье;
Какое было в нем лазорье!
Добра и красоты в нем был порыв,
И влёкся взор в мечты просторье.
О, мрамор плеч! О, спелые щёк соки!
Прозрачно-белояблочные щеки!
А зал шумел. Один бродил поэт.
Как бы бежал он от виденья,
И утишая боли рвенье.
Уж удержа его мечтаньям нет:
Всесильно их к себе влеченье.
Когда-ж поэт наш обернулся снова,
Сидела дева так же все без слова.
Все та же скорбь и поза и мечта:
Она всё в том же положеньи.
Поэт впал в полное забвенье:
Шум была и оркестр, и суета —
Всё стало в смутном отдаленьи.
Лишь в мягком блеске розового света,
Как почка туберозы, дева эта.
И через миг стоял он перед ней.
«О, дева», ей сказал он: «с вами
Вальсировать звуководами
Хотел бы я». И водопад очей
Полился на него струями.
И закачались, в мягком темпе вальса
Они по залу, так легко вуалясь.
Вновь к месту подведенная, она
«Но почему то — я?» спросила.
— «Избудет грусть какая сила?
Утишит сердце где и как струна?»
Целуя руку, с чувством пыла,
Он отвечал: «Ах, устоять кто может,
Раз красота волнует и тревожит?»
Шумел, кипел, бурлил весельем зал.
Как нимфы, девушки качались
И розовато озарялись.
Шолк юные их формы покрывал.
На хорах музыкой свергались
Вниз водопады разных инструментов.
Шампанским мозг дурманил ряд моментов,
Поэту дайте опьяненным быть!
Пыл инструментов златомедных!
И смехоплеска нот победных
Из женских дайте уст ему вкусить!
Цветов цветка, — о, дайте, — бредных!
Пусть красоте поклонится в экстазе:
Как знать, где — завтра чёлн его фантазий?
1915