Как бы сто медных лет и тысяча ночей
Свинцовых, дней серебросерых миновала.
Бескровный алебастр — я — на исходе дней.
Не бьёт игральный ритм в крови моей увялой.
Без блеска синие топазы глаз моих.
ИI нежность рук, в работе, грубой стала.
Синь-жолтые смарагдовые вазы, в них
Поставит кто. в расцвете хризантэмы?
ИI деву кто почтит стаканом струй живых?
В экстазе, средь каскадных звуков, где мы,
Плавильщики среброночей в медь дня?
Кто опьянил бы душу счастьем дрёмы?
Хоть раз, о Господи, но жажду чуда я!
1912