1875 г.
Тяга домой
Теперь цветёт там, дома, белый клевер,
Играет ароматом ветерок,
Вокруг меня печаль поёт и веет.
И там, где пыльная ведёт дорога,
Такая длинная, к лесам отлого,
Там разговор берёз ткёт в небе тучи,
Меня влекущие домой могуче.
Таинственно поёт печаль и веет:
Ах, дома расцветает белый клевер . . .
Вечер в избе
Вечер, удлиняя отдых,
Разговоров нить плетёт.
Темнота вокруг блуждает,
Плачет с ветром и поёт.
Тиканье часов. За печкой
Тихи песенки сверчков.
Холод бабушкиных дряхлых
Угасающих зрачков.
Мать с отцом вкушают отдых,
Их дыханье — гребля снов.
И движенье домового
Слышно где-то там у дров.
Кто-то в комнате все ходит, —
Оттого огонь завыл,
Кто-то все в окошко смотрит.
Что за звяк? Кто-б это был?
Тьма расхаживает, плачет,
Плачет с ветром и поёт.
Тени ночи наполняют
Сердце, — грусть его гнетёт.
Тиканье часов. За печкой
Тихи песенки сверчков.
И исчезнувших столетий
Нескончаемость шагов.
Говорят столетья. Слышно
Лишь дыханье — сны гребут.
И под вздохи домового
Миги тают и текут.
(«Вести Дня», Ревель.)
Я приду поздно
Ко всем другим приду я с опозданьем,
Постигший слишком поздно красоту.
Ах, я привык опаздывать к победам
И потому венка на грудь не жду.
Один, один пою я песнь из сказок,
В которых схоронили в землю луч,
Чтоб он возрос, и люди в грудь впитали
Стремленье вознестись превыше туч.
Свой дух стремил в небесные пределы,
Мой плач летел туда, в глухую ночь.
Ко всем другим приду я с опозданьем —
В мечтательных напевах изнемочь.
Лунные отблески
Так лунные отблески ясны.
Все тучи пропали.
Но сердце болит и томится.
Все думы увяли.
На море свет к небу дорогу
Ткал ясно — лучисто.
Там память бродила, где солнце
Когда-то огнисто.
Так лунные отблески ясны.
В волнах песнь уснула.
В листве пожелтелой и блеклой
Лишь осень вздохнула.