1.
Пускай меня бежит твой гордый взор,
Исподтишка его найду я все же.
Ведь, страсть моя всегда тебя тревожит
Тебе не скрыться от меня за высею гор.
Прочь, сдержанность! ах, что мне твой укор?
В крови моей мятеж, и кровь он гложет.
Да, уберечь тебя ничто не сможет:
Устанет, изнеможете, ведь, твой взор.
Не ты ли — цель тревожных рук моих?
Я обовью их горячо вкруг шеи, —
Попробуй-ка, освободись от них!
Итак, долой приличья и запрет:
Целуй меня, плати свой долг скорее!
Люблю тебя сегодня, — завтра нет.
2.
На том балу, где белыя девицы —
Вокруг тебя, как голуби ручные,
Тобой владели помыслы иные:
Бледнея, видел глаз моих зарницы.
Тогда едва я на ногах стояла,
Дрожала, страстью странною томима,
К тебе спиною повернувшись: мимо
Тебя прошло, что всю меня терзало.
В напесненной душе одно желанье:
Чтоб пламя губ, взыскательных в лобзаньи,
Алеющих алей, чем алый мак,
Отпечатлело огненный свой знак
На шее белой, усладив до стона,
Под тонким платьем чёрнаго шифона.
3.
Ты осенью придёшь. Я соберу
Цветы, что нам оставило в дар лето.
Вновь в белом платье будет много света,
И в песенках — веселья поутру.
Мне дан избыток разной красоты,
Но это лишь одной — большой — начало.
Лише блеск волос светило позлащало,
Румяня щеки, на ветвях цветы
В плоды перевоплощались. Вот тогда
Приходишь ты, не медля никогда,
Берёшь мои коричневыя руки,
От солнца загорелый, и, в мýке
Экстаза, видишь пылкие глаза.
Томлений бред жжёт радости гроза.