1.
Рты медные фуг уж издавна
молили и звали тебя
открыть позабытые ставни,
где звуков дух жёг, раструбя.
Сказал рот луны известковый:
судьбою тебе этот клич. —
В них, в фугах твоих меднортовых,
миф космоса, звонкий как бич.
2.
Ты двинулся. Звуков осколки врезаются в ноги.
Дрожь жёлтых туманов завесила призрачный путь.
Глаза твои слышали, видели уши Начала тревоги,
и ядом призыва влекла тебя грудь твоя, пылкая грудь.
В ногах алтаря, что дымился, солено-бел конус
горы, и на нем ты молился за звуков мечту.
С него ты увидел в дали, полной скорби и стона,
как солнца и луны, чернея, сплетаясь, растут.
3.
Лохмотьями пыльными света
приказано: остановись!
Свой меч и свой щит отбрось: где ты,
там грань — заповедная высь.
С испугом твердя о запретах,
взывала соната: назад!
Лохмотьями пыльными света
на «землю небес» брошен плат.
4.
Но ты не послушал: титаны не знают возврата,
и ночь — Божьей мыслью, — как лава, в глаза потекла.
Ах, мы не узнаем, что в пламенных ширях заката
ты видел и слышал: с земным нить сгорела до тла!
Ты навзничь упал, звуков истины жаждя, бродяга,
духовно-бездомный, где неба синеют пески.
И ангел — титан вёз в ладье по реке той, где влага —
полуночный свет и белеющих звёзд лепестки.